Чем дальше в двухтысячные, тем больше "правых" и "крайне правых" в европейской жизни. Лидер Британской Национальной Партии, сожалеющий о том, что "Гитлер зашел слишком далеко", выступает в ток-шоу на Би-би-си. Националисты и противники иммиграции в Австрии и Швейцарии уже прочно заняли место на легитимном фланге политического спектра. Что же до конвенциональных, умеренных правых, то здесь упомяну Францию и Германию, где они прочно находятся у власти. В ближайшие месяцы к этим странам почти неизбежно прибавится и Великобритания. Да и европейская история будто сама выбрала осень 2009 года; ведь именно на этот месяц, на ноябрь, выпадают многочисленные юбилеи европейских правых.
Вот важнейшее из них. 9 ноября (или по революционному календарю – 18 брюмера) 1799 года на заседание Совета Старейшин французской республики, которое ввиду слухов о готовящихся беспорядках было перенесено под Париж, в Сен-Клу, явился генерал Наполеон Бонапарт. Генерал только вернулся из Египта; несмотря на некоторую двусмысленность своего возвращения, слишком похожего на бегство, он был самой популярной фигурой в стране, изверившейся и в революционеров, и в контрреволюционеров. Официально Бонапарт должен был спасти республику от возможных заговоров, на самом деле, заговор организовал он сам. Итак, двести десять лет назад генерал является к сенаторам, но вместо принесения присяги зачитывает коротенькую речь, в которой клянется, что у Франции будет "республика, основанная на истинной гражданской свободе". На следующий день Наполеон опять пришел на заседание Совета Старейшин, где говорил уже совсем другое: "помните, что я шествую, сопровождаемый богом счастья и богом войны!". Затем, сопровождаемый, правда, не богами счастья и войны, а гренадерами, он заявился на заседание нижней палаты – Совета Пятисот. Там горячие депутаты набросились на него с криками "вне закона!" и вытолкали из помещения. Тогда в дело вступили солдаты. В несколько минут зал очистили от народных избранников. В ту же ночь брат Наполеона Люсьен Бонапарт собрал с десяток испуганных депутатов, которые и одобрили текст полной капитуляции. Им стала так называемая "Конституция VIII года", сделавшая Наполеона Бонапарта первым консулом, а затем – пожизненным. В 1804 году "пожизненный консул" стал императором. Так закончилась Великая Французская революция; позже Наполеон не без основания гордился тем, что именно он убил Революцию. С Наполеона начинается и история "новых европейских правых" – не роялистов и клерикалов (эти силы доживали отведенный им срок), а поборников свободного рынка, агрессивной внешней политики, мощного государства. Двадцатый век знал множество идейных последователей Наполеона Бонапарта, хотя и разного оттенка: от генерала Франко до генерала де Голля.
Впрочем, правые бывают разные – не только те, которые за богатых и против бедных. В 1867 году, спустя 68 лет после "18 брюмера Наполеона Бонапарта", в Британии местные консерваторы во главе с великим Бенджаменом Дизраэли провели так называемую "вторую избирательную реформу", расширившую политические права социальных низов. В деревне голосующих стало больше на треть, а в городе – в три раза. Появление нового, массового, избирателя пугало многих британских политиков; один из противников реформы даже пошутил: "Ну вот, рабочие, маленькие люди, - иначе говоря, большинство, - призваны к политической жизни; нам остается теперь только просветить нашего хозяина". Словно в ответ, главный политический соперник Дизраэли – либерал Уильям Гладстон, сменивший его на посту премьера, начал школьную реформу, которая дала возможность "просветить нового хозяина британской демократии". Так работала классическая партийная схема до прихода в политику радикалов.
Вот важнейшее из них. 9 ноября (или по революционному календарю – 18 брюмера) 1799 года на заседание Совета Старейшин французской республики, которое ввиду слухов о готовящихся беспорядках было перенесено под Париж, в Сен-Клу, явился генерал Наполеон Бонапарт. Генерал только вернулся из Египта; несмотря на некоторую двусмысленность своего возвращения, слишком похожего на бегство, он был самой популярной фигурой в стране, изверившейся и в революционеров, и в контрреволюционеров. Официально Бонапарт должен был спасти республику от возможных заговоров, на самом деле, заговор организовал он сам. Итак, двести десять лет назад генерал является к сенаторам, но вместо принесения присяги зачитывает коротенькую речь, в которой клянется, что у Франции будет "республика, основанная на истинной гражданской свободе". На следующий день Наполеон опять пришел на заседание Совета Старейшин, где говорил уже совсем другое: "помните, что я шествую, сопровождаемый богом счастья и богом войны!". Затем, сопровождаемый, правда, не богами счастья и войны, а гренадерами, он заявился на заседание нижней палаты – Совета Пятисот. Там горячие депутаты набросились на него с криками "вне закона!" и вытолкали из помещения. Тогда в дело вступили солдаты. В несколько минут зал очистили от народных избранников. В ту же ночь брат Наполеона Люсьен Бонапарт собрал с десяток испуганных депутатов, которые и одобрили текст полной капитуляции. Им стала так называемая "Конституция VIII года", сделавшая Наполеона Бонапарта первым консулом, а затем – пожизненным. В 1804 году "пожизненный консул" стал императором. Так закончилась Великая Французская революция; позже Наполеон не без основания гордился тем, что именно он убил Революцию. С Наполеона начинается и история "новых европейских правых" – не роялистов и клерикалов (эти силы доживали отведенный им срок), а поборников свободного рынка, агрессивной внешней политики, мощного государства. Двадцатый век знал множество идейных последователей Наполеона Бонапарта, хотя и разного оттенка: от генерала Франко до генерала де Голля.
Впрочем, правые бывают разные – не только те, которые за богатых и против бедных. В 1867 году, спустя 68 лет после "18 брюмера Наполеона Бонапарта", в Британии местные консерваторы во главе с великим Бенджаменом Дизраэли провели так называемую "вторую избирательную реформу", расширившую политические права социальных низов. В деревне голосующих стало больше на треть, а в городе – в три раза. Появление нового, массового, избирателя пугало многих британских политиков; один из противников реформы даже пошутил: "Ну вот, рабочие, маленькие люди, - иначе говоря, большинство, - призваны к политической жизни; нам остается теперь только просветить нашего хозяина". Словно в ответ, главный политический соперник Дизраэли – либерал Уильям Гладстон, сменивший его на посту премьера, начал школьную реформу, которая дала возможность "просветить нового хозяина британской демократии". Так работала классическая партийная схема до прихода в политику радикалов.